«Солнечная линия». И. Вырыпаев.
Центр им. Вс. Мейерхольда.
Режиссер Виктор Рыжаков, сценография Николая Симонова.
На сцене ЦИМа двое: семейная пара, Вернер и Барбара, Андрей Бурковский и Юлия Пересильд. Пять часов утра. С десяти часов вечера они пытаются нащупать взаимопонимание после семи лет совместной жизни, которая развела супругов на разные полюса. К пяти часам утра они оказались лишь в «абсолютном непонимании всего». Каждое слово, произносимое в желании понять и разобраться, отдаляет. Родить ребенка — невозможно, выплаченный кредит — не обеспечит идиллии, дом поделить пополам — ни в коем случае. Понимания нет ни по одному из вопросов. Из общего, кажется, только высококлассное чувство юмора, завидное владение нецензурной лексикой и боль — все то, в чем Барбаре и Вернеру нет равных. «Боль течет из всего полностью меня», — говорит Вернер. Не веря в его боль, Барбара прислушивается только к своей. Меж тем между двумя болями пролегает лишь солнечная линия. Надежду внушает только подзаголовок пьесы Ивана Вырыпаева: «Комедия, в которой показывается, как может быть достигнут положительный результат».
Солнечная линия как гарантия несближения, как поиск пешеходного перехода на МКАДе и невозможность пересечь двойную сплошную живым. Движение вдоль солнечной линии, разделяющей двоих, на самом деле — движение вглубь себя. Линия не только отделяет тебя от другого, она отделяет тебя от тебя. Ваш совместный поиск сближения — путь к собственной душе, расколотой надвое. Потому вопиющий план Барбары, может, и не настолько идиотичен: «Я должна пройти через тебя, чтобы обрести уважение к самой себе и стать святой». Но следующий за этим матерно-саркастичный ответ Вернера, тем не менее, закономерен.
Сцена из спектакля.
Фото — архив ЦИМа.
Очередное сближение режиссуры Виктора Рыжакова и драматургии Ивана Вырыпаева случилось на каком-то молекулярном уровне. Будто на пятнадцатом году сотворчества в пять часов утра им удалось если не пересечь линию, то максимально к ней приблизиться и разглядеть то, что за ней расположено. Драматург, мастер ироничных парадоксов, брызжущих болью, встречается здесь с режиссером, так чутко ощущающим форму, так умело микширующим жанры, владеющим как целым спектром приемов, работающих на остранение, так и мощным механизмом, отвечающим за сближение. Если солнечную линию перейти невозможно, то границу допустимого в жанре комического супружеского скандала — легко. Виктор Рыжаков и артисты не делают этого ни разу. Весь спектакль — филигранная балансировка на краю, хождение по солнечной линии как по межгалактическому канату. В крафтовой скупой декорации, с помощью мэппинга оборачивающейся подобием компьютерной игры (будто Sims попали в Mario), раз за разом стартуя, из одной и той же позы, Барбара и Вернер вновь и вновь проходят один и тот же уровень. Забывая сохраниться, накладывая одно недопонимание на другое, накапливая неудачные попытки и не достигая результата, они каждый раз начинают сначала, возобновляя диалог из одной и той же точки отчаяния. Игровая эстетика механического повтора гарантирует необходимый зазор между театральной, супружеской и компьютерной игрой, позволяя в пиковые моменты обнулиться. Так становятся возможными переходы из гротеска в психологизм, из истерии в лирику, из боя в стиле Брюса Ли в танец, из кухонного быта в космическое небытие. Эта битва, длящаяся час пятнадцать, но бесконечно обнуляющаяся, начинается в пять часов утра и заканчивается в пять часов утра. Время и пространство этой супружеской пары сконцентрировалось в одной точке, и необходим бешеный ритм, чтобы не соскочить со своей орбиты и успеть разрешить все раньше, чем часы покажут 05:01. Создатели спектакля исследуют игру как способ коммуникации не только со зрителем, но и персонажей друг с другом. Именно формат игры оказывается спасительным для супругов, застрявших на очередном уровне. Преодолеть линию хотя бы на время получается только благодаря ролевой игре Барбары и Вернера в их родственников — Зою и Зигмунда, и их гипотетическую внезапную любовь. А зеркало, перед которым актеры оставят зрителей в финале спектакля, выполнит не банальную функцию разоблачения, а, может быть, позволит разглядеть свою собственную линию, разбивающую каждого из нас на две половины, одну из которых так сложно полюбить. Но стоит лишь придумать игру, с помощью которой «может быть достигнут положительный результат».
Драматург Иван Вырыпаев, режиссер Виктор Рыжаков и актеры Юлия Пересильд и Андрей Бурковский справились с труднейшей задачей: они сумели рассказать о ссоре супругов без мелодраматизма, фальшивой агрессии и зудящей истерии.
Драматург определил жанр пьесы: «Комедия, в которой показывается, как может быть достигнут положительный результат». И смешно действительно будет.
Персонажи, с головы до пят одетые в песочный цвет, стоящие на фоне крафтовой стены, снимают верхнюю одежду, чтобы снова в нее облачиться, старательно артикулируя в это время свои обиды-обвинения-боли. Муж и жена, семь лет в браке, кризис 40-летнего возраста.
Сцена из спектакля.
Фото — архив ЦИМа.
Пространство. Условная кухня, единственный атрибут которой — такой же песочный чайник (не считая проекции кафельной стены во всю горизонталь сцены). Время. Мы постоянно слышим, что сейчас пять утра. Но кухонный хронотоп, в котором застряли герои, — не бытовой: эти двое — в мучительной западне между онтологическими ночью и утром.
Они доводят себя до состояния, когда «сон разума рождает чудовищ». Когда в уродливых формах вдруг вылезает наружу долго копившееся, когда, чтобы дойти до истока проблемы, недостаточно дернуть за ниточку, а нужно распутать клубок, причем не один. Вернер предлагает Барбаре завести ребенка весной, когда они погасят ипотеку (еще один метафизический хронотоп светлого семейного будущего). Барбара отказывается. Вернер не может ее понять. И тут всплывает затаенная женская обида — на то, что он не пытался сделать это раньше: предлагал, а в последний момент не решался. И это причиняло ей боль. В то же время сама Барбара хочет ребенка, но боится…
Герои действуют единственно доступным им путем, чтобы переструктурировать свою совместную реальность и принять не половину другого, а его всего. В истовом стремлении сохранить отношения они ищут виноватого, дерутся, пытаются заняться любовью, играют в ролевые игры. Каждый находит, чем побольнее задеть другого. Барбара рассказывает, как представляет себя с другим мужчиной. Вернер с упоением, экзальтированно делится своей голубой мечтой: «Как было бы *******, если бы ты сейчас взяла бы да и умерла…»
Сцена из спектакля.
Фото — архив ЦИМа.
Обсценная лексика — органический элемент текста, даже диктующий особый ритм. Но главное, это действенный механизм, работающий против пафоса.
Если бы не филигранная смена интонаций, темпоритмов, оценок актерами произносимого и слышимого, пьеса была бы обречена. Уровень «жизненности», гиперреализма в диалогах такой, что не обойтись без эффекта отстранения. Каких только способов остранения режиссер и актеры не находят! То герои говорят друг с другом, как с душевнобольным или ребенком, то Вернер «включает» робота и отчеканивает: «Аб-со-лют-но-е не-по-ни-ма-ни-е все-го», то Барбара, натянув деланную улыбку, говорит с нарочитой легкостью и неестественными голосовыми модуляциями. Психологический театр вкрапляется в пространство игры только пару раз и на минутку — больше ему тут делать нечего.
Смотришь на все это и понимаешь, как они любят друг друга. Это не просто взаимозависимость, когда и вместе невозможно, и порознь: это родство душ и невероятная близость, несмотря на иллюзию ее отсутствия.
Выдохшиеся после драки всерьез, супруги лежат на зеркальном полу, соединившись ногами. Отражения сливаются с реальными фигурами, и так на экран проецируются нечеловеческие тела, у которых в два раза больше конечностей и разросшаяся голова. Вот они мы — с нашей чудовищной внутренней искривленностью и патологической неправильностью.
В финале раздражающая рябь на экране сменяется абсолютно вырыпаевским космосом, где «солнечные» линии идут не поперек, а вдоль: от нашего мира — вглубь экрана. Это значит, что Барбара права: «Нам никогда не пересечь эту солнечную линию… для этого пришлось бы пересечь половину себя». И тогда единственное, что остается — это со всем своим поврежденным внутренним миром, со всеми психологическими травмами припасть головой к голове другого, потому что твое одинокое существование в этом абсурдном и непостижимом космосе без того самого «другого» будет не то что бессмысленным, но каким-то не таким.
Скрючившись, как старички, и дрожа, Барбара и Вернер все-таки танцуют свой танец. Один на двоих.
Ажиотаж одинаково зашкаливающий и на бесплатной читке в театре Док, и в "Практике", куда ходит платежеспособная билетная публика, и до того активно ходит, что самых уважаемых людей (не говоря уже про таких, как я) сажают в лучшем случае на откидушки, а то и прямо на пол. В Доке вообще невозможно было протолкнуться, и хорошо еще что меня, пусть я для этой среды и неродной человек, как-то пристроили сравнительно комфортно, а многие страждущие попросту не втиснулись в зал - да я помню, как пару лет назад, когда еще в старом Доке, в Трехпрудном, читали "Летние осы кусают нас даже в ноябре", припозднился и, постояв в коридоре, вынужден был уйти. Теперь знакомство сразу с двумя новыми вырыпаевскими пьесами подряд - такой Вырыпаев-марафон - я себе придумал заранее. Интереснее Вырыпаева в русскоязычной современной драматургии ничего нет. Даже Пряжко в последние годы отошел на второй план, занимаясь драматургией по-своему любопытной, но маргинальной, тогда как Вырыпаев, наоборот, превратился, вернее, сознательно сделал из себя преуспевающего, модного, "буржуазного" автора, как он о себе сам говорит не без иронии, но и с искренней гордостью, а где заканчивается одно и начинается другое - так же трудно определить в случае с Вырыпаевым, как провести в его пьесах границу между духовным учительством и циничным стебом.
В "Солнечной линии", по-моему, эта граница все-таки нащупывается легче, чем в предыдущих его пьесах, может быть в силу комедийного жанра (точнее, эксплуатации комедийных ходов и приемов), может быть потому, что Вырыпаев отчасти хочет подраскрыться, или даже опасается превратиться в подобие "гуру" (хотя не исключаю, что он и действительно желал бы обрести подобный учительский статус, кто его знает), во всяком случае, "Солнечная линия", по словам автора, ему очень нравится, и к тому же написана не на заказ, как предыдущие "Невыносимо долгие объятия", а, что называется, "для себя". По драматургической технике пьеса аналогична "Летним осам", да и в целом после "Танца Дели" Вырыпаев разрабатывает метод, который наиболее полно воплотился в "Иллюзиях", после чего каждая следующая пьеса - и "Летние осы", и "Пьяные", и т.д. - будто конструируется из остатков "Иллюзий", этого совершенного по форме клубка мотивов и идей, откуда можно еще долго выдергивать по ниточке и из этих ниточек плести новые, но более-менее сходные узоры.
"Солнечная линия" хороша и наглядна тем, что узор тут доведен до предельной, насколько возможно у Вырыпаева, прозрачности, что в авторской читке особенно явственно проявляется. Двое персонажей - опять, как и раньше, носят условно-европейские имена Вернер и Барбара, условно-финскую фамилию (не запомнил ее со слуха), живут в условной западной стране и представляют из себя условную супружескую пару. 24 апреля, довольно скоро, как следует из контекста, у них истекает срок выплат по кредиту, после чего они будут финансово независимы и смогут все заработанные деньги оставлять себе - если, конечно, к этому времени еще будут вместе. С десяти вечера и до пяти утра - а на протяжении их разговора (в читке занимающего около часа) пять утра так и не превращается в шесть или семь, то есть время для них давно остановилось - супруги лаются и даже дерутся, пытаясь тем не менее прийти к некоему "положительному результату", но неизменно упираются в то, что их разделяет непреодолимая граница - символическая "солнечная линия", которую Барбара однажды увидела на теле спящего Вернера и поняла, что одну его половину любит, а вторую не переносит. Любить целиком, с обеими половинами, отказаться от собственной половины, которая не может любить другого полностью, ни один из героев не способен, да, видимо, и не старается. Но "солнечную линию" они все же пытаются преодолеть различными способами, то закрывая глаза и воображая себя танцующими в паре (хотя Барбара нет-нет да и норовит представить, что танцует с чужим мужиком), то поколачивая "вторую половину" по мордасам, в результате им это удается, когда Барбара принимает на себя роль двоюродной сестры своей матери, а Вернер - двоюродного брата своего отца, и через это они как бы заново обретают себя - и друг друга, получают возможность полноценного, а не номинального "взаимопонимания".
Во время "обсуждения" после читки на Вырыпаева было жалко смотреть, до такой степени его приводит в недоумение, что такую, на его взгляд, простую и доходчивую пьесу не способна понять даже фестивальная аудитория, которая, в отличие от "буржуазной" (для кого Вырыпаев преимущественно и работает по его признанию), и без того должна "все знать". То есть очевидно, что в "Солнечной линии", как и в "Летних осах", присутствует план сатирической комедии, семейной драмы и метафизической притчи, но все они, включая последний, притчевый - такая же дань жанровой условности, как мелодраматическая фабула, привязанная к семейным разборкам, как европейский антураж действия, вообще еще Ионеско говорил, что "пьеса - еще не сюжет", применительно к "Стульям", с которыми, как и, например, с "Бредом вдвоем" новый опус Вырыпаева по внешним признакам сильно перекликается, как и "Летние осы", скажем, с "Play" Беккета. Только Вырыпаев, желая или нет, продвинулся гораздо дальше классиков-абсурдистов в постижении нематериального, то есть в материализации несуществующего, небытия. И когда в очередной раз пьесу, в том числе такую вроде бы несложную и "веселую", как "Солнечная линия", предположительно "просвещенная", "продвинутая" аудитория готова принять в лучшем случае как психодраму, на уровне "Мэ и Жо, отбрасывая не только вложенное автором содержания, но и не зацикливаясь на особенностях формы (удовлетворяясь тем, что Вырыпаев использует речевые клише "сериальных" диалогов и сюжетные штампы "жанровых" пьес, не вникая, зачем он это делает - не "почему", а именно "зачем") - то наблюдать за этим грустно, а слушать суждения о читке в подобном духе тяжело.
Впрочем, отчасти Вырыпаев и сам провоцирует такое к себе двойственное отношения, с одной стороны, стремясь быть "понятным" максимально широкой аудитории, с другой, раз за разом усложняя, в принципе, одну и ту же конструкцию. "Солнечная линия" - скорее исключение, потому что тут Вырыпаев себя, наоборот, постарался "упростить" (в каком-то смысле "успешно" - в качестве "комедии" или "мелодрамы", на выбор, пьесу могут сыграть в антрепризе народные артисты СССР и при не совсем халтурном отношении к работе должно выйти нормально), а вот "Невыносимо долгие объятия" как раз продолжают движение Вырыпаева в направлении, обозначенном по меньшей мере в "Танце Дели" и "Иллюзиях", если не раньше.
При том что "Невыносимо долгие объятия" формально тоже "вытянуты по нитке" из "Иллюзий", написаны для немецкого театра, там уже поставлены и, по оценке автора, "совершенно не поняты". Надо полагать, что в авторской режиссуре замысел должен проясниться. Но что характерно - из всех театральных реализаций его пьес Вырыпаев наиболее удачной называет "Летних ос" в "Мастерской Фоменко". Спектакль действительно блестящий - безотносительно к тому, что о нем думает Вырыпаев, я смотрел постановку два раза и, найти только время, сходил бы еще:
Но примечательно: в случае с "Мастерской Фоменко" Вырыпаев указывает на то, что актеры с режиссером Сигрид Стрем Рейбо не стали погружаться в определенные смысловые пласты, не почувствовали их или сознательно не захотели их трогать, перевели текст в игровую плоскость, с избыточным, на взгляд драматурга (с чем трудно согласиться) количеством режиссерских приемов и находок; однако вместе с тем Вырыпаев полагает, что такой "игровой" театр из возможных наиболее близко подбирается к его драматургии. И наверное неслучайно, что попытка поставить "Летних ос" в театре "Практика" в ином, более "аутентичном" ключе, самому Вырыпаеву не удалась - "не получилось", как он просто сказал, не уточнив, что же сорвалось, какая трудность подстерегала при работе с собственным опусом драматурга, с таким совершенством до и после воплощавшим свои пьесы на сцене - "Танец Дели", гениальные "Иллюзии", вот сейчас еще и "Невыносимо долгие объятья".
А "Невыносимо долгие объятья" с точки зрения "адекватности" воплощения текста - спектакль совершенный. Он не перегружен "режиссурой" в том смысле, как это понимает Вырыпаев - постановка минималистичная: четыре актера (Алексей Розин, Равшана Куркова, Анна-Мария Сивицкая, Александр Алябьев) произносят свой текст в микрофоны. При этом "Объятия" необычайно изысканно и изощренно выстроены: пространство, свет, дым - рамка-гирлянда, меняющие конфигурацию лучи софитов (не какие-нибудь там "солнечные линии"), наконец, из темной глубины наплывающие синие и красные точки индикаторов аудиоколонок - что называется, "простенько, но со вкусом", да и исполнители тоже порой двигаются, не сидят на месте непрерывно. В то время как конструкция "Невыносимо долгих объятий" внешне намного сложнее, чем свежайшей, впервые прочитанной публично "Солнечной линии".
"Невыносимо долгие объятия" - четыре переплетенные истории. Чарли и Моника встречались, поженились, в первую брачную ночь Моника зачала ребенка, а через полтора месяца пошла и сделала аборт; пока она находилась в больнице, Чарли занимался сексом со своей давней знакомой Эмми; а Эмми почти сразу после Чарли встретила Криштофа - чеха, прилетевшего в США, правда, из Берлина. Через Берлин попала в Америку и Эмми, она же Беляна, родившаяся в Белграде сербка, дочь православного бандита, умершего от рака. Моника - из Польши, но много раз бывала в Берлине до того, как перебраться за океан. И только Чарли - американец, но и он по мере развития событий летит в Берлин (дань "заказчикам" пьесы, видимо), где они, расставшись было с Моникой, заново переплетают свои истории, чтоб окончательно расплестись, приняв на пару пузырек снотворного. То же делает и Эмми. Вообще-то понятно, что таблетки, равно как и наркотики (Моника после аборта и "предательства" Чарли пробует героин), и даже алкоголь - суть метафоры, условность, как и американо-европейский антураж пьесы, как все абстрактные понятия и образы, которыми так ловко жонглирует Вырыпаев, эти "долгие объятия" и "солнечные линии", "летние осы" и "танец дели", "июль" и "кислород". Равно и "цель", "смысл", "план", а также упоминаемый в "Солнечной линии" чуть ли не через слово "позитивный результат", которого герои так стараются всеми способами, включая мордобой. А еще - инопланетяне, возникающие в его пьесах постоянно. Но почему, собственно, сразу метафоры - инопланетяне, допустим, и впрямь фикция, но кислород и героин - вещества вполне реальные, и, пусть в разной степени необходимости и доступности, общеупотребимые, по крайней мере не только вырыпаевскими персонажами.
А вот с инопланетянами действительно занятно - снова, как в "Иллюзиях" -
и в недавнем фильме "Спасение" -
В "Невыносимо долгих объятиях" происходит контакт каждого из героев с "пришельцами". Ну то есть что значит "контакт" - просто внутри сознания героя начинает звучать "голос вселенной", Моника даже принимает его за речь неродившегося ребенка, но на самом деле это "существо из другой галактики", где "возможно полное взаимопонимание". И оно обращается к землянам - в данном случае к четырем из них, связанных разной прочности узами (Чарли и Моника - муж и жена, Эмми-Беляна и Криштоф - любовники, Чарли и Эмми - тоже) - с вполне явственным "призывом": начать жить. А тем и без того хочется "чувствовать себя живым", "оказаться в раю", или, как по тому же поводу выражается героиня "Солнечной линии" - "стать святой". Жажду "настоящей жизни" испытывает, подхватывая разговор Криштофа и Моники в самолете направляющаяся в Москву через Берлин "русская" Жанна, персонаж "внесценический" (ее реплики переданы главным героям), но тоже вслед за остальными испытывающая ужас от существования в "пластиковом мире".
Как ни странно, при разительных жанровых и, в меньшей степени, структурных различиях, две последние пьесы Вырыпаева (ну как и предыдущие) во многом перекликаются не только по стилю и теме, но и по набору тех самых абстракций, которыми Вырыпаев оперирует виртуозно, выстраивая развернутые параллельные ряды этих, по большому счету, вне контекста лишенных всякой содержательности категорий: "бог", "рай", "жизнь", "понимание", "святость" - у Вырыпаева эти слова значат не больше и не более реальны, чем пародийно-сюрреалистические, алкогольно-наркотические "кровавые" или "черные" змеи, которые видятся, соответственно, Чарли и Криштофу, дельфин, с которым общаются Эмми и Чарли; "синяя точка", "импульс" - такая же абстрактная фикция; но и наркотики, и секс - фикция тоже. Кстати, сексуальные действия в "Объятиях" описаны довольно подробно, но опять-таки стертыми, клишированными выражениями, монологи и реплики персонажей про минет и анал ничуть не эротичны и даже почти не ироничны. Матерная лексика - и та употребляется не в прямом значении и не ради дополнительной экспрессии, но в "Солнечной линии", где ее (пока, в варианте для читки) много - скорее как элемент ритмической структуры, а в "Невыносимо долгих объятиях" - мало, и используется она для того, чтоб выразить невыразимое, описать словами то, что словами описать нельзя (типа "рай - это когда всегда заебись"), то есть, в сущности, с той же целью, что и все остальные понятия, от "вселенной", "бога", "импульса" и "синей точки" до "героина", "минета" и, конечно, "пришельцев", при движении мысли от физиологических действий к метафизическим откровениям, буквально ad astra per anum.
Кого как, а меня вырыпаевские камлания с их бесконечными рефренами не утомляют - не в последнюю очередь потому, что не в пример всякой прочей, и особенно православной "духовности", они скрупулезно простроены по форме, а в подтексте тотально самоироничны. И все-таки тиражирование типовых схем постепенно приедается. Особенно в сочетании с уже упомянутым стремлением Вырыпаева - допускаю, что искренним, хотя мне это и неприятно - быть "понятным", донести через игровую форму до аудитории (и желательно широкой, насколько возможно) как бы "серьезную идею". И на этом пути возникают сразу две проблемы. Первая - серьезность "идейного" посыла непременно должна ударить по ироничности формы, чем "идейнее" - тем зануднее, а чем зануднее - тем больше требуется иронической отстраненности, и движение к формальному упрощению таким образом оборачивается своей противоположностью, потому что дополнительное "занудство" (сам Вырыпаев, описывая различия между двумя последними пьесами, так и сказал - тоже с иронией, разумеется: мол, "Солнечная линия" - пьеса веселая, прикольная и недлинная, а "Невыносимо долгие объятия" - другая, "занудная") требует и дополнительной "иронии", иначе "буржуазная" публика заскучает и не понесет в следующий раз деньги в театр (между прочим, в "Практику" на "Долгие объятия" зал продан уже на ноябрь, спасибо, что мне поставили стульчик, Руднев, Рыжаков и Брусникин тоже сидели на откидушках, а Полозкова - на полу). Вместе с тем чем Вырыпаев "понятнее", тем заметнее, что на поверку за изощренностью драматургических конструкций у него стоит все тот же набор "учительских" банальностей, что и, скажем, в прозе Пелевина - а очень не хотелось бы, чтоб Вырыпаев продолжил движение в том же направлении, которое привело Пелевина через вершины по-настоящему сложной, виртуозной повествовательной техники ("t":
"S.N.U.F.F.":
к нечитабельному и пустопорожнему дидактическому примитивизму его последних книжек: выморочно-однообразный солипсистско-эскапистско-релятивистский комплекс, замешанный на демагогической риторике в духе поверхностно "буддизированного" пантеизма про то, что человек - часть вселенной и сам есть вселенная, что земное телесное бытие иллюзорно, что единственно возможный путь к счастью лежит через отказ от собственной личности, через растворение личного в безличном, индивида в универсуме, ну и тому подобная "восточная" шняга.
Повышая градус иронии и усложняя формальные структуры, Вырыпаев затемняет якобы "важный" для него смысл, а стараясь этот смысл максимально высветить и как можно более доступно изложить прямым текстом, терпит творческое фиаско (как случалось, например, в спектакле "Объяснить"). "Не зная, куда идешь, ты идешь в никуда" - как софизм звучит неостроумно, а как дидактическая максима - примитивно, тем более, что если "знаешь, куда идешь", или хотя бы думаешь, что знаешь - это еще не гарантирует, что на самом деле движешься куда тебе надо, а не совсем в другую сторону. Сейчас, судя по "Солнечной линии", Вырыпаев после "Иллюзий", где все основное, важное для него и творчески, и мировоззренчески сошлось в идеальной гармонии, работает параллельно в двух направлениях, сразу и "жанровом" ("Летние осы", "Солнечная линия"), и в "проповедническом" ("U.F.O.", "Пьяные", "Невыносимо долгие объятия"), умело пользуясь одной и той же методикой в на сторонний взгляд противоположных целях. А в тех случаях, когда за его сочинения берется самодостаточный крупный режиссер, то "учительское" без особого напряжения трансформируется в "комедийное", не утрачивая пафоса в подтексте см. "Пьяные" Рыжакова в МХТ:
Единственное, что меня по-настоящему смущает в играх Вырыпаева с иллюзиями бытия: тот же эффект, которого так настоятельно добивается Вырыпаев своими пьесами и спектаклями, но без каких-либо творческих усилий со стороны и без всяких слов, тебя накрывает, когда, к примеру, просидев два часа в театре на спектакле и выходя наружу замечаешь, что за это время там пролился дождь - никакая пьеса такого "откровения" предложить не может.
Как ни удивительно, нынешняя премьера "Солнечной линии" в ЦИМе - первая московская постановка пьесы Вырыпаева, которую я слышал на авторской читке в рамках "Любимовки" еще два с лишним года назад:
Тогда мне подумалось, что вот именно этот текст хорошо бы разыграть в заостренно-антрепризном, "разлюли-малина" формате каким-нибудь медийным "звездам", а того лучше, вышедшим в тираж к полтиннику героям былых времен, траченым молью заслуженным артистам РСФСР или даже Каракалпакской АССР. Но Виктор Рыжаков, безусловно лучший и самый последовательный театральный интерпретатор драматургических текстов Вырыпаева (в современном русскоязычном театре было, кажется, только два таких устойчивых и плодотворных режиссерско-писательских тандема, Рыжаков-Вырыпаев и Григорьян-Пряжко, но второй, к сожалению, распался, а возникшая на его месте кооперация Волкострелов-Пряжко существует в какой-то уж очень параллельной и маргинальной театральной реальности) действует проверенными средствами. Градус учительского пафоса пьесы, который, впрочем, "Солнечной линии" присущ изначально в заметно меньшей степени, нежели "Dreamworks* *Мечтасбывается" или "Пьяным", режиссер еще больше снижает за счет условности формы. Мне-то в процессе читки виделось, как в обстановке т.н. "густого быта" (выражаясь сленгом рецензентов из журнала "Страстной бульвар, 10") т.н. "заслуженные" артисты, что называется, "на сливочном масле" разворачивают, со всеми своими излюбленными штампами и перехлестами, вот эту чисто условную, нарочито искусственную драматургическую конструкцию, и на несоответствии, противопоставлении формы пьесы, стилистики режиссерского решения и актерского метода высвобождается заложенная в тексте энергия, которую, увы, даже при конгениальном авторском исполнении усвоить не сразу удается. Но у Рыжакова, наоборот, полное "соответствие": от соблазнов психологического реализма и всяческого бытоподобия, ироническое допущение которых и придает "Солнечной линии" обаяние сложности, режиссер уходит в абсолютную условность, тотальный абсурд и сугубо игровые структуры. С актерами, правда, все не столь просто, особенно что касается очередной грандиозной работы Юлии Пересильд.
Действие спектакля, вопреки подчеркнутой в пьесе "реалистической", хоть и без привязки к стране и эпохе, среде (но это, понятно, тоже авторская самоирония, элемент игры, прямо сказать, обманка для лохов), помещено в стерильный, искусственный, игровой "интерьер", состоящий из трехстенной коробки-"экрана", внутри которой - стена, тоже экранирующая, которая позднее перевернется и превратится в обтянутый упаковочной бумагой "подиум", в кульминационном эпизоде драки персонажи порвут упаковку, под ней обнаружится зеркало, где уже на финальных поклонах смогут отразиться и артисты, и зрители спектакля. Вписанные в картинку компьютерной видеоинсталляции действующие лица "Солнечной линии", особенно поначалу, своими механистическими движениями и сами напоминают то ли киборгов, то ли антропоморфные компьютерные программы, они словно "зависают" и "перезагружаются" после каждого микро-эпизода. Такое решение сближает "Солнечную линию", представляющую собой номинально "сцены супружеской жизни", с совершенно иного рода и практически неизвестной пьесой Вырыпаева “Mahamaya еlectronic devices”, которая в аналогичном ключе была поставлена "Практика" на излете ее существования в прежнем качестве и показана на публике буквально пару раз:
Но у героев "Солнечной линии" Рыжакова постепенно, в процессе "игры", начало "человеческое", эмоциональное все-таки берет верх над "искусственным интеллектом". Кроме прочего, и матерная лексика, используемая Вырыпаевым, мне думается, не столько с целью добавить речи героев экспрессии, сколько "сбить" инерцию ее ритма, а заодно и инерцию восприятия (элемент, стало быть, чисто формальный), под конец звучит менее заметно, не так нарочито, да почти сходит на нет - это сейчас, на превью, пока пьесу можно услышать со сцены в оригинальном, исходном варианте, как она была прочитана два года назад; полагаю, что в связи с православно-фашистскими цензурными законами далее придется реплики "адаптировать", как это вышло несколько лет назад с "Пьяными":
Структурное и даже сюжетное сходство "Солнечной линии" с классикой т.н. "театра абсурда", "Стульями" и особенно "Бредом вдвоем" Ионеско, очевидное в читке, на спектакле тоже бросается в глаза меньше именно за счет этой внутренней эмоциональной динамики, постепенного перехода от "механики" к "органике", хотя до какой степени такая трансформация прописана автором, насколько осмыслена режиссером, а в чем идет от актерской инициативы, мне судить затруднительно.
Актеры, что в первых эпизодах доведено до условности почти цирковой, до эксцентрики клоунады, бесконечно снимают и надевают обратно предметы одежды, разуваются и снова обуваются - время в доме Вернера и Барбары застыло на пяти часах утра, но за счет постоянного "переодевания" у нас перед глазами словно годы проходят в ожидании заветного 24 апреля, когда будет погашен кредит и начнется для супругов - или не начнется? - "новая жизнь". Рыжаков нашел изумительно точную пластическую мизансцену, эмблематичную, знаковую и проходящую лейтмотивом через всю постановку, к ней в момент "зависания" и "перезагрузки" персонажи возвращаются всякий раз: Андрей Бурковский застывает в стойке ан фас к залу, Юлия Пересильд согнутая прислоняется к нему в профиль. В распоряжении Пересильд, правда, имеется еще и дополнительное "женское" выразительное средство - она может распустить собранные в строгую прическу волосы, растрепать их, и все эти простейшие "упражнения" в игровом процессе тоже носит осмысленный, содержательный, знаковый характер. Мимика у Пересильд какая-то "пластилиновая" - она как будто нерукотворные "рисунки" на лице перелистывает, подобных актеров - раз-два, но кстати говоря, ее однокурсник по мастерской О.Кудряшова в ГИТИСе Евгений Ткачук тоже вот такой же "пластилиновый". Андрей Бурковский (он, если не ошибаюсь, закончил Школу-студию МХАТ непосредственно у Виктора Рыжакова, я помню его в дипломных спектаклях) несколько менее разнообразен в средствах, но для героя-мужчины (а Вернер у Вырыпаева, конечно, не конкретный мужчина, не личность, но опять-таки знак, эмблема "мужчины") лучшего не нужно. Дуэт по ансамблевости, по синхронии и технической, "хореографической", и эмоциональной получился безупречным, и так же идеально вписан в "техническую" конструкцию, в оформление спектакля (художник Николай Симонов). Актеры не пытаются "вжиться" в заведомо "механические" образы, но фантастически технично их обозначают, как в статичных мизансценах, застывая и буквально не дыша, так и в забойных сценах постановочных супружеских драк - эти "драки" в своем роде "балет", они и не должны убедительно походить на реальный мордобой, но на фоне компьютерного видео, на зеркальном подиуме, запечатанном в оберточную бумагу, в песочного (солнечного?!) цвета одежках муж с женой, в пьесе все-таки имеющие имена и какое-то, каждый свое, семейное прошлое, конечно же, обобщаются до полной абстракции, до М и Ж. Даже такая - очень точно найденная режиссером - мелкая и сугубо бытовая деталь "семейной жизни", как мужские носки ("стирать его носки" - это в каком-то смысле "главная обязанность" всякой "настоящей женщины", не правда ли?), и не забыта, и обыграна с балетным изяществом и с такой же "балетной", знаковой условностью: здесь носки никто не нюхает, как делал райкинский Гамлет у Стуруа, так что в любом случае натурализмом буквально "не пахнет".
Совершенство яркой, острой театральной формы, однако - парадоксально, но и логично, неизбежно, фатально - обнаруживает и заостряет противоречия, заложенные в пьесе ее автором, Иваном Вырыпаевым (тогда как авторская читка их в значительной мере снимала). И возникают те же вопросы, что и в связи с предыдущей совместной работой Рыжакова-Вырыпаева, "Dreamworks* *Мечтасбывается" в МХТ, которую я ходил смотреть два раза подряд, уж больно хорош спектакль, но чем спектакль лучше, тем сильнее подозрения насчет пьесы:
Вообще последнее время нередко приходится сталкиваться с мнением, что Вырыпаев довел до пределов формального мастерства свои сочинения, и под этой фешенебельной упаковкой драматургической формы впаривает сомнительную, спорную, если не сказать грубее, идеологию. Мнения, положа руку на сердце, небеспочвенные, в связи с чем поневоле задумаешься, а не оказывает ли Рыжаков "медвежью услугу" Вырыпаеву, своими превосходными спектаклями добавляя неоднозначности, сложности, противоречий по сути примитивным, и с очень неприятным порой душком, пропагандистским клише, которые Вырыпаев так усердно и ловко расфасовывает в одну за другой пьесу, а вернее, начиная еще с "Танца Дели", уже перефасовывает (после "Иллюзий", я уже это неоднократно для себя отмечал, все следующие вырыпаевские пьесы словно из вторсырья сделаны, что не отменяет ликвидности продукта и отлаженности конвейерного производства). По отношению к "Солнечной линии" такие вопросы стоят менее остро, чем в связи с "Мечтасбывается" или "Пьяными", но тем не менее, я снова не решил для себя окончательно: где та грань высокотехнологичного вырыпаевского юродства, когда он перестает "проповедовать" и начинает "придуриваться", или Вырыпаев уже окончательно и всерьез ебанулся на почве какой угодно "духовности"?
По спектаклям Рыжакова, во всяком случае по лучшим из них (к которым относится, однозначно, и "Солнечная линия", и "Мечта сбывается", и "Пьяные", но не относятся, по моему убеждению, его "Иллюзии" в МХТ) может сложиться ощущение, что Вырыпаев вообще "придуривается" от начала до конца, что его пьесы морально и идеологически амбивалентны, что это филигранная и чисто формальная игра, из которой уже режиссер с актерами высекает в процессе интерпретации собственные смыслы. Я долго оставался при этом убеждении, пожалуй, на "Мечтасбывается" сломался; "Солнечная линия" - соблазнительный повод вновь поверить, что "идеология" и "проповедь" для Вырыпаева лишь часть формы, но все-таки, боюсь, это не так, и это печально, и про это не стоит забывать, как бы не хотелось "достичь положительного результата".
фото Князеньки и Оли Галицкой
Надоело пропускать премьеры в кинотеатре из-за бешеного ритма жизни? Устали от того, что по телеканалам стоящие фильмы транслируются в неудобное для Вас время? В Вашей семье часто родные делят пульт от телевизора? Ребенок просит посмотреть мультфильмы для детей, когда Вы заняты, а на каналах нет хороших мультфильмов? И, в конце концов, Вы просто хотите расслабиться после трудового дня на диване в домашней одежде за просмотром интересного фильма или сериала?
Для этого лучше всего иметь всегда в закладках любимый сайт, который станет для Вас лучшим другом и помощником. «А как же выбрать такой сайт, когда их так много?» - спросите Вы. Лучшим выбором для Вас будет именно наш видео сайт
Почему именно наш ресурс? Потому что он объединяет в себе множество положительных особенностей, которые делают его универсальным, удобным и простым. Вот список основных преимуществ ресурса.
Бесплатный доступ. Многие сайты просят клиентов покупать подписку, чем наш портал не занимается, так как считает, что у людей должен быть свободный доступ в сети интернет ко всему. Мы не берем с наших зрителей плату за просмотр!
Не нужно никакой регистрации и СМС на сомнительные номера телефонов. Мы не собираем конфиденциальную информацию о наших пользователях. Каждый имеет право на анонимность в интернете, что мы и поддерживаем.
Отличное качество видео. Мы загружаем материалы исключительно в HD формате, что, безусловно, способно порадовать любимых пользователей. Ведь гораздо приятнее смотреть хороший фильм с качественной картинкой, чем с изображением низкого качества.
Огромный выбор. Здесь Вы найдете видео на любой вкус. Даже самому заядлому киноману всегда найдется, что посмотреть у нас. Для детей есть мультфильмы в хорошем качестве, познавательные программы о животных и природе. Мужчины найдут для себя интересными каналы о новостях, спорте, автомобилях, а также о науке и технике. А для наших любимых женщин мы подобрали канала о моде и стиле, о знаменитостях, ну и конечно музыкальные клипы. Устроив вечер в кругу семьи, или с друзьями Вы сможете подобрать веселую семейную комедию. Влюбленная пара понежиться за просмотром любовной мелодрамы. После рабочего дня расслабиться помогает захватывающий сериал или детектив. Фильмы в HD формате нового времени и прошлых лет представлены на абсолютно любой вкус и могут удовлетворить потребности любого зрителя.
Возможность скачивать видео. Абсолютно любой материал на сайте можно скачать к себе на компьютер или флешку. Если вдруг Вы соберетесь на дачу с ноутбуком, где нет интернета, или захотите посмотреть фильм на большом экране телевизора, то Вы всегда можете заранее скачать, а после посмотреть в нужный момент. При этом Вам не придется ждать своей очереди, чтобы скачать видео, как это бывает на торрентах или других похожих сайтах.
Безопасность. Мы следим за чистотой контента, каждый файл перед закачкой проверяется. Поэтому на нашем сайте нет никаких вирусов и шпионских программ, и мы тщательно следим за этим.
Новинки. Регулярно мы обновляем и добавляем на портал новые мультфильмы, сериалы, ТВ-шоу, музыкальные клипы, новости, обзоры, мультсериалы и т.д. и всё это Вы можете посмотреть совершенно бесплатно, без регистрации и смс. Мы стараемся для Вас, для наших любимых посетителей.
Онлайн-просмотр. На нашем сайте не обязательно предварительно скачивать фильм, чтобы его посмотреть, достаточно просто включить и наслаждаться просмотром. Благодаря профессиональной настройке не будет никаких торможений, и ничто не сможет Вам помешать посмотреть интересный фильм.
Закладка. На сайте можно нажатием одной кнопки со звездочкой отравить видео в закладки и вернуться к нему позже. У каждого, наверняка бывало, что увидел на сайте интересное видео, которое хочешь посмотреть, но прямо сейчас нет возможности. Данная кнопка поможет Вам в этом и, освободившись, Вы с легкостью сможете посмотреть, то что хотели.
Удобный интерфейс. Поиск нужного видео не займет у Вас много времени, так как сайт лучшим образом адаптирован для пользователей, и всё интуитивно понятно. Даже ребенок сможет разобраться и включить для себя мультфильм или какую-нибудь программу о животных, природе.
Кино как искусство появилось сравнительно недавно, но уже успело тесно переплестись с нашей жизнью. Множество людей из-за спешки нашего времени уже годами не ходили в театр, в галерею или музеи. Однако трудно себе представить человека, который не смотрел сериал или фильм хотя бы месяц. Киноискусство является синтезом театра, музыки, изобразительного искусства и литературы. Таким образом, оно дает даже самому занятому человеку, у которого нет времени ходить по театрам и галереям, быть ближе к искусству и духовно совершенствоваться.
Также кино заняло сферу и общедоступного развлечения. Просмотр комедий, боевиков, вестернов и т.д. отлично вписывается в какой-нибудь вечер в кругу семьи. Ужастики отлично щекочут нервы даже самого бесстрашного человека. Мультфильмы обожают дети, а некоторые можно смотреть и всей семьей. Познавательные видео помогают расширить знания, посмотреть на мир шире и удовлетворить собственное природное любопытство.
Человек в двадцать первом веке уже не может представить свою жизнь без технологий будущего, кажется, в будущем машины, роботы и техника смогуд заменить человека, а точнее выполнение многих автоматических работ, по этому каждый хочет смотреть какие технологии будут в будущем. На сайте Вам и не нужно откладывать просмотр, просто добавьте видео в закладки и в любой момент можете к нему вернутся и отлично провести время за просмотром качественного видео.
Не отказывайте себе в удовольствии, начните смотреть уже прямо сейчас! Знакомьтесь с обновлениями, с новинками, выбирайте то, что хотели бы посмотреть позже. Порадуйте себя и близких интересными фильмами в хорошем качестве!
«СОЛНЕЧНАЯ ЛИНИЯ»
Полония-театр, Польша
Текст и постановка - Иван Вырыпаев
Польская премьера пьесы 2015 года российского драматурга Ивана Вырыпаева. Два персонажа в поисках счастья вяжут макраме мелодраматичного телесериала с претензией на думы о вечном.
Из анонса театра:
"Комедия, которая показывает, как можно добиться положительного результата". "Солнечная линия" - это новая пьеса Вырыпаева. На этот раз известный драматург и режиссер затрагивает, вероятно, наиболее актуальную тему нашего времени - построение коммуникации между людьми. Как мы входим в истинный, глубокий контакт со вторым человеком? Как слушать и быть услышанным? Как выйти из формальных отношений и начать по-настоящему общаться с другими людьми? Как разработать и пройти по своей дороге, совместно преодолевая клише семейной жизни? Мастерски написанная Иваном Вырыпаевым комедия с присущей ему чувством юмора и легкостью исполняет терапевтическую сессию, обучающую способам достижения счастья с вашей женой, мужем, партнером и миром в целом. Фабула драмы основана на конфликте пары, пытающейся на глазах зрителя развязать сложные психологические узлы, блокаду застоя и непрощенные травмы, столь хорошо известные нам всем. Текст написан с большой виртуозностью. Остроумный юмор, хорошо построенный диалог, волнующий ритм
".
Большое количество превосходных эпитетов в релизе невольно вызывает подозрение, будто в спектакле кое-что не так. Ага, точно. Так и есть.
Гордиевый узел семейных проблем молодой пары мог легко развязаться сам в день окончания совместных выплат по кредиту. У любого другого автора, но не у Вырыпаева, довольствующегося малым, типа, хрестоматийного приема "день сурка", когда одно и то же обстоятельство становится тупиком, из которого следует срочно искать выход. Персонажам пьесы предстоит выдержать несколько раундов словесных перепалок, чтобы найти решение в принятии заботы о близких и только в этом служении разрешить друг другу иметь ту ненавистную половину, разделенную в один прекрасный день метафоричной "солнечной линией".
Вспомнил из Гафта:
"Попса дробит шрапнелью наши души,
Ее за это не привлечь к суду.
Часть поколенья выросла на чуши,
И новое рождается в бреду "...
На сцене два красивых актера. Спутница вырыпаевского трансфера драм на сцену - Каролина Грушка в роли холодной рыжеволосой бестии Барбары - оттачивает опыт сценической речи (произнести тысячу слов текста нелегко). Рядом с ней Борис Шиц в роли фактурного викинга Вернера слегка выпадает из действия, в котором ничего не меняется, кроме слов. А пьеса вовсе не о том. Сценическая задача - от холостого флейма до пубертатного чмока - продвигается в ритме замедленного транса. Смею предположить, что такая прелюдия вводит режиссера в некое экстатичное состояние. Публика же откровенно скучает. Лирика для застывших во времени пионеров. Грустно и никакой жизни.
Заметил, что Вырыпаева ставят режиссеры, у которых в кредо, как в СССР, секса нет. Мафия общего травматичного пионерского прошлого, прошедшего на фоне белых скульптурных фигур коренастых девушек с веслом и тонконогих горнистов в шортах.
Хотя выстроенная сценографом Анной Мет на основной сцене Полония-театра кухонка из Икеи - очень миленькая. Еще заметны две четкие грани атмосферы - холодной синевы против песочной сепии. Типа, константа мерзлоты против песка вечности. Девственницы от театроведения узрят в этом приеме нечто большее.
Я же, глядя на всю эту стерильную болтовню ни о чем, мечтал заняться, наконец, каким-нибудь делом.
«СОЛНЕЧНАЯ ЛИНИЯ»
Полония-театр, Польша
Текст и постановка
- Иван Вырыпаев
Перевод
- Агнешка Любомира Пиотровска
Художник-постановщик
- Анна Мет
Костюмы
- Кэтрин Левинска
Музыка
- Казимир Лиске
Каскадер-консультант
- Мацей Мацеевский
Ассистент режиссера
- Агнешка Барановска и Ева Ратковска
Ассистент сценографа и художника по костюмам
- Малгожата Доманска
Продюсер
- Питер Дуда (WEDA Productions)
Исполнительный продюсер
- Эва Патковска
Помощник исполнительного продюсера
- Юстина Ковальской
Исполнители:
Барбара - Каролина Грушка
Вернер - Борис Шиц
